Мне грезился голубой дымок
Над трубами домиков чинных,
И нижнесаксонские соловьи,
И тихие липы в долинах.
И памятные для сердца места –
Свидетели прошлых страданий, –
Где я влачил непосильный крест
И тернии юности ранней.
Хотелось поплакать мне там, где я
Горчайшими плакал слезами.
Не эта ль смешная тоска названа
Любовью к родине нами?
Ведь это только болезнь, и о ней
Я людям болтать не стану.
С невольным стыдом я скрываю всегда
От публики эту рану.
Одни негодяи, чтоб вызывать
В-сердцах умиленья порывы,
Стараются выставить напоказ
Патриотизма нарывы.
Об авторе
- Профессия автора: Поэт, Критик
- Национальность: немецкий
- Дата рождения: 13 декабря 1797 г.
- Дата смерти: 17 февраля 1856 г.
Обновлённые авторы
Темы
Цитаты в тренде
Едва начавшая пробиваться первая травка отливала изумрудной зеленью, и по этой благодати сомнамбулически бродили странные, лиловато-розовые существа, кое-где испещренные грязно-белыми и темно-серыми пятнами.
– Кто такие? – изумилась я, не в силах охватить происходящее своим наивным разумом балованного городского ребенка.
– Коровы это! Не видишь, что ли? – сердито рявкнул мне в ответ шофер.
– А почему розовые? Порода, что ли, такая? – не унималась я. Шофер в сердцах щедро...
Нина Воронель
Наш брак - очень жизнеспособный организм. Всякая жена переживает минуты ревности. Но Рейчел знает, что она - единственная. Когда много лет подряд спишь подле женщины, она становится частью тебя, и разъединение невозможно. Посторонние, которым хочется думать иначе, часто недооценивают прочность брака.
Айрис Мердок
Вот тогда-то я поняла, что порой мы все надеваем маску. Личина третьего лица нас спасает и охраняет. В «Отверженных» Виктор Гюго вводит в реальный парижский пейзаж вымышленную улочку, которой Жан Вальжан спасается от погони. Как же она называлась? Не помню. Я жила на Дивисадеро-стрит. Дивисадеро происходит от испанского «division» — межа, что некогда отделяла Сан-Франциско от лугов Пресидио.
Майкл Ондатже
– Со всемерным почтением скажу, крестоносцы малость олуховаты, – отвечал Тарабурло. – Вдобавок просидевши тут изрядное время, кое как бормотать по гречески и мы приловчились. Шли, распевали kyrieleison pighe pighe, повторяли эти слова вроде литании, а пилигримы отскакивали, крестились, пальцами показывали рога и хватались за причинные части.
Умберто Эко
Итак, мне двадцать девять. Еще полгода – и канет в Лету третий десяток лет жизни. Ничего, абсолютно ничего после себя не оставившее десятилетие. Во всем, что нажито, ценности – ни на грош; все, чего я добился, не имеет ни малейшего смысла. Если что и осталось со мною в итоге – так лишь эта самая Скука...
Харуки Мураками
