Цитаты в тренде
Москва была как двуликий Янус. Один лик - церкви яркие, златоглавые, море свечей в храмах у икон, толстые стены монастырские, толпы молельцев. Другое лицо - шумный, веселый город, место утех и нег, вертеп; на улицах пестрая толпа, едут тройки, звенят колокольчики, мчятся лихачи, дорогие извозчики с пышной упряжью, молодые, богато одетые, порой сводники и товарищи седокам.
Эта смесь благочестия и распутства - чисто московская. Москвичи грешили так грешили, а молились так молились.
Феликс Юсупов
- Ты что, собираешься кого-нибудь убить?
- Что? – переспросила Касс, глядя в потолок.
- Ты ведешь себя так, что я не удивлюсь, если в один прекрасный день позвонит репортер и скажет: «Миссис Коуэн, ваша дочь только что застрелила президента. Ваши комментарии?»
- Интересная идея. Надо подумать.
Кристофер Бакли
... Но если девчонка девятнадцати лет попросту избалована переизбытком внимания, женщина двадцати девяти черпает свою уверенность из источников более утонченных. ... Но девятнадцать и двадцать девять - это лестничные площадки, где можно спокойно повременить, не ожидая опасности ни снизу, ни сверху.
"Ночь нежна"
Фрэнсис Скотт Фицджеральд
Дом – это место для слушанья голоса ветра,
для рассуждений о криках под окнами в полночь,
для размещенья и перемещения книжек,
чашек, подушек, квитанций на чистку одежды.
Дом – это мир существительных, осуществлений,
мир до мажора арпеджио под абажуром
и поцелуев, которые будят ребенка,
и разговоров о лучшем, несбыточном доме.
Вера Павлова
Вы можете сокрушить всех подающих противника, а затем послать прямой в ребра их отбивающего, вы можете взять металлическую клюшку и заслать гольфовый мяч в неизмеримую даль. Но вы не можете всегда держать мысли под запором, всегда одни и те же мысли и отвратительные парадоксы. Деятельный человек, обреченный на бездеятельность, любящие, которым любовь запрещена, смерть, которой ты боишься, стыдясь ее позвать.
Джулиан Барнс
Были десятки тысяч людей, вернувшихся с войны и умеющих стрелять...
Сотни тысяч винтовок, закопанных в землю, миллионы патронов в той же земле, во всяком городишке склады снарядов.
И в этих же городишках народные учителя, фельдшера, однодворцы, украинские семинаристы, волею судеб ставшие прапорщиками, здоровенные сыны пчеловодов, штабс-капитаны с украинскими фамилиями... все говорят на украинском языке, все любят Украину волшебную, воображаемую, без панов, без офицеров-москалей, – и тысячи...
Михаил Булгаков