Я не Штиллер! Каждый день с тех пор, как меня посадили в эту тюрьму …, я утверждаю и клянусь, что я не Штиллер, и требую виски, без чего отказываюсь давать какие-либо показания. Потому что без виски, как я в том убедился, я перестаю быть собой, могу поддаться любому «доброму влиянию», сыграть угодную им роль, хотя она и не имеет ко мне ни малейшего касательства.
Макс ФришОб авторе
- Профессия автора: Романист, Писатель
- Национальность: швейцарский
- Дата рождения: 15 мая 1911 г.
- Дата смерти: 4 апреля 1991 г.
Обновлённые авторы
Темы
Цитаты в тренде
Она очень любила, когда он начинал протестовать. Именно тогда, когда он протестовал и приводил доказательства, она больше всего узнавала о нем и о том, что он думает. Он старался любой ценой доказать свою правоту и переубедить ее, но всегда делал это так, чтобы ее не обидеть.
Бывало она из чувство противоречия намеренно заранее подготавливала интересующие ее "расхожденя во взглядах", излагала ему, с удовольствием читала, что он может сказать по этому поводу, чтобы под конец, узнав все, что...
Вишневский Януш
Ломоть хлеба, который ты жуешь, - строительный материал ног, на которых он будет бегать, кожи, которая будет его покрывать, глаз, которыми он будет видеть, мозга, в котором родится мысль, рук, которые он протянет к тебе, улыбки, с которой воскликнет:
"Мама!" Вам обоим еще предстоит пережить решающую минуту: вы будете вместе страдать от боли. Удар колокола возвестит:
- Пора!
Януш Корчак
За вполне оправданное и жизненно необходимое стремление найти свое подлинное Я наркоман наказывает себя точно так же, как родители в раннем детстве наказывали его за первые проявления жизненной энергии. Почти любой из тех, кто пристрастился к героину, рассказывает, что когда он начинал принимать наркотики, испытывал небывалой интенсивности чувства. Благодаря этому он осознал, какой пустой и бесцветной была раньше его эмоциональная жизнь
Алис Миллер
Вечную жизнь я допускаю и, может быть, всегда допускал. Пусть зажжено сознание волею высшей силы, пусть оно оглянулось на мир и сказало: “я есмь!”, и пусть ему вдруг предписано этою высшею силой уничтожиться, потому что там так для чего-то, — и даже без объяснения для чего, — это надо, пусть, я всё это допускаю, но опять-таки вечный вопрос: для чего при этом понадобилось смирение мое? Неужто нельзя меня просто съесть, не требуя от меня похвал тому, что меня съело?
Федор Достоевский
