Все детство, сколько я себя помню, продукты нужно было «доставать», а потом «передавать». Батон сервелата знакомой в билетной кассе, чтобы уехать к бабушке. Конфеты – медсестре, которая приходила на дом и делала маме уколы, чтобы она могла встать – позвоночник после Севера отказывался держать ее тело. Коньяк – врачу. Сыр плавленый – учительнице, чтобы меня после северной школы «не трогала» и «отнеслась с пониманием». Икра – директору школы, чтобы взяла меня назад, не по прописке, в середине года.
Маша ТраубОбновлённые авторы
Темы
Цитаты в тренде
Потому что цель не вписывается
в рамки системных шаблонов: вырваться из общего строя,
непонятно куда бредущего, освободиться от коллективного
сновидения. Вот это есть цель, об этом идет речь, и в этом
весь смысл. А одно из средств —
хотя бы,
по крайней мере,
и для начала, —
перестать потреблять то, что общепринято. Поскольку имен-
но то, что общепринято, и то, что потребляется непосредствен-
но, как раз и погружает в это самое коллективное сновидение.
Вадим Зеланд
Когда я слышу досужие рассуждения о том, чтобы высаживаться на берег где придется, как будто речь идет не о живых людях, а о тюках с товаром - выбросил на берег и забыл, меня поражает, как плохо люди разбираются в современной войне. Поневоле вспоминается история о моряке, который бросился в воду и спас тонущего мальчугана. На следующий день к нему подошла женщина и спрашивает:
- Это вы вчера вечером спасли моего сына?
- Так точно, мэм, - скромно отвечает моряк.
- Ага, значит, вас-то я и...
Уинстон Черчилль
Его ремесло пользовалось все большим спросом в растущем после войны городе, и он вместе со своими помощниками все больше и больше удалялся от дома, подобно тому как буква "р", начиная с января, в названиях месяцев передвигается от конца слова все ближе к началу.– В те месяцы, у которых в имени нет кости, домой меня не жди, – говорил обычно Красимирич жене, и действительно, когда буква "р" исчезала из названия месяца, ни Сандаля, ни его помощников нельзя было увидеть дома, и так продолжалось...
Милорад Павич
Тут только он уяснил себе, что в лице девочки было так пристально отмечено его впечатлением. «Невольное ожидание прекрасного, блаженной судьбы, – решил он. – Ах, почему я не родился писателем? Какой славный сюжет».– Ну-ка, – продолжал Эгль, стараясь закруглить оригинальное положение (склонность к мифотворчеству – следствие всегдашней работы – было сильнее, чем опасение бросить на неизвестную почву семена крупной мечты)...
Александр Грин