– Ну может быть. Может быть нас сейчас всего трое. – сказал он. – Но мы можем собрать армию!… И нас будет четверо! Пятеро! Больше!
– Больше чем пятеро?… – ухмыльнулся Третий Рыцарь. – Уже вполне можно сыграть в мяч.
– Нет, я совсем не против прогуляться и повидать мир, пойми, – сказал проникновенно Второй Рыцарь, – и я даже не против освобождения Гроба Господня. Меня смущает только средняя часть. Которая между прийти туда и отпраздновать освобождение.
Обновлённые авторы
Темы
Цитаты в тренде
Сновидение раскрывает перед нами возможность восприятия других миров.
Мы можем описывать эти миры, но не способны описать то, что позволяет нам их воспринимать. И в то же время нам дано ощутить, каким образом сновидение открывает перед нами вход в иные сферы бытия. Я бы сказал, что сновидение - это ощущение, процесс, протекающий в теле, и осознание, возникающее в уме.
Карлос Кастанеда
Люди сработаны топорно. В них много неопределенного, сделанного наобум, ничем не заполненного. Преследуя свои цели, они случайно налетают друг на друга, отшатываются, снова сцепляются. И все их маленькие садомазохизмы тоже поверхностны. Есть роль, на нее можно взять любого. Ведь на самом-то деле никто друг друга не видит. Нет таких отношений, дорогая Морган, которые нельзя было бы взять и очень легко разрушить, и нет таких разрушений, о которых следовало бы всерьез жалеть. Природа...
Айрис Мердок
Обыкновенная книга, просто человеческая книга, закончилась бы в таком случае на моменте восшествия Моисея на гору Нево. В крайнем случае, обычный человек написал бы следующие строки: "я чувствую, что ухожу; я кладу перо, потому что приближается моя смерть". Но Моисей - "священный" писатель. Он не мог этого сделать. Поэтому в последней главе книги Второзаконие он сам увековечил свою смерть, свое погребение, народную скорбь и даже любезно сказал несколько слов посмертной похвалы по своему адресу
Лео Таксиль
Голос. Ты забываешь своё "я". Цени свою индивидуальность и презирай низкий народ.
Я. Я и без твоих слов ценю свою индивидуальность. Но народа я не презираю. Когда-то я сказал: "Путь драгоценность разобьется, черепица уцелеет". Шекспир, Гёте, Тикамацу Мондзаэмон когда-нибудь погибнут. Но породившее их лоно - великий народ - не погибнет. Всякое искусство, как бы ни менялась его форма, родится из его недр.
("Диалог во тьме")
Рюноскэ Акутагава