До конца переезда Майа хранил молчание. Его удивляло, что ожидаемая радость не приходит. "Потом, потом, радость придёт", - внушал он себе. И тут же поймал себя на мысли о санатории, об их столовке, и, к великому своему изумлению, думал обо всём этом с горечью, с сожалением. "Товарищи, это же естественно думать о товарищах с сожалением, но о санатории, о фургоне... До чего же быстро человек, куда бы его ни занесло, обживается в своей норе", - подумалось ему.("Уик-энд на берегу океана")
Робер МерльОб авторе
- Профессия автора: Писатель
- Дата рождения: 28 августа 1908 г.
- Дата смерти: 28 марта 2004 г.
Обновлённые авторы
Темы
Цитаты в тренде
выбирая временную и пространственную точку своей встречи с миром, мы занимаемся совершенно реальной магией, может быть, даже единственно возможной магией, потому что каждый раз мы решаем, в какой именно мир нам вступить. В одном нас ждет падающий из окна горшок с бегонией или несущийся из-за угла грузовик, в другом – благосклонная улыбка Незнакомки или толстый кошелек на краю тротуара, и все на одних и тех же улицах…
Виктор Пелевин
Выходит, что бесконечное противоположно тому, что [о нем обычно] говорят: не то, вне чего ничего нет, а то, вне чего всегда есть что-нибудь, то и есть бесконечное. В случае если космос один, возможность того, что, возникнув однажды, он уничтожится совершенно и никогда больше не вернется назад, исключена. Ибо до того, как он возник, вечно существовало предшествующее ему образование, которое, как мы утверждаем, не могло бы изменяться, если бы [само в свою очередь] не было возникшим. Если же...
Аристотель
Вот он так улыбнулся и сказал нежно, что его сына взяли в аэропорту Хитроу с героином, и что он был настолько ухезанный, что не врубился, что в аэропорт с подогревом нельзя. И вот когда Роман пришел в себя, и ему объяснили, что папа внес залог, и договорился с коллегами, и что его, Романа, даже не посадят, хотя доза почти промышленная, — так вот, когда он прочухался и узнал о заступничестве папы, он сделал официальное заявление, что Муравьев Николай — не его отец, а последний людоед Европы и...
Виктор Мартинович
Случившееся со злополучным капитаном Дрейфусом показало миру, что в любом еврейском аристократе или мультимиллионере все-таки остается нечто от былого парии, у которого нет родины, для которого не сущестует прав человека и которому общество с радостью отказывает в своих привилегиях. Однако никто не воспринял этот факт с таким трудом, как сами эмансипированные евреи.
Ханна Арендт
