Цитаты Читать (страница 82)
-
-
-
Например, если во время представления Гамлет вдруг начнет читать строки из другой пьесы, тогда и Офелия тоже должна будет заменить свой текст, чтобы сделать происходящее осмысленным. Но ведь все представление пойдет иначе. Они могут, скажем, сбежать вдвоем, вместо того чтобы бродить вокруг замка. Это будет, наверное, плохая пьеса, но, возможно, лучший вариант жизни.
Эрик Берн
Волк [из "Красной Шапочки"], вместо того чтобы питаться кроликами и прочей мелочью, явно живет выше своих возможностей. Он должен понимать, что добром это не кончится. Следовательно, он сам напрашивается на неприятности. Очевидно, в молодости он начитался Ницше или чего-то в этом духе (если он может говорить и завязать на голове чепец, почему бы ему не уметь и читать?), и его девиз что-то вроде: "Живи с опасностями и умри со славой".
Эрик Берн
Исходные предпосылки "Изъяна" могут варьировать от мелких и поверхностных ("Hа ней прошлогодняя шляпка") до самых циничных ("У него нет 7000 долларов в банке"), зловещих ("Hе стопроцентный ариец"), эзотерических ("Hе читал Рильке"), интимных ("Он импотент") или рефлексирующих ("Что он этим пытается доказать?"). С психодинамической точки зрения чаще всего основой игры является сексуальная неуверенность, а ее целью - самоутверждение.
Эрик Берн
он был раздосадован, сам не зная почему. Все мужчины хотят отнять у него эту женщину и ни на секунду не допускают мысли, что она его любит... что она может любить его. Ясно. Он в её жизни - просто случай.*- Знаешь... Знаешь, я люблю тебя.
Она засмеялась.
- Надеюсь, - сказала она, не выказывая ни малейшего удивления, - не хватало только, чтобы ты не любил меня.*Ты читал когда-нибудь русские романы? Внезапно, после двух встреч, герой говорит героине: "Я люблю Вас". И это правда, и это ведет...
Франсуаза Саган
Мать никогда не отличалась большой тактичностью и даже не считала нужным притворяться. Она регулярно обыскивала наши ящики и карманы, проверяла
простыни, подслушивала наши телефонные разговоры и читала дневник Венди, поэтому некоторые записи в нем мы сочиняли все вместе — специально для нее.
Джонатан Троппер
Ты знаешь, Вителлий, чтобы облегчить себе желудок,пользуется
палочками из слоновой кости, засовывая их себе в глотку, другие применяют перья фламинго, смоченные в оливковом масле или в отваре чабреца, - я же читаю стихи Нерона, и действие их мгновенное. Потом я могу хвалить их - коль не с чистой совестью, то с чистым желудком.
Генрик Сенкевич
– Император пишет стихи, и все подражают ему. Не дозволяется только писать стихи лучше, чем император, и по этой причине я слегка опасаюсь за Лукана… Я-то пишу прозой – правда, не щадя ни самого себя, ни других. А лектор собирался нам читать «Завещание» бедняги Фабриция Вейентона.
– Почему бедняги?
– Потому что ему приказали сыграть роль Одиссея и не возвращаться к домашнему очагу до нового распоряжения. Эта «одиссея» окажется для него куда менее трудной, чем некогда для самого Одиссея, ибо...
Генрик Сенкевич
Однако в наши дни человеческая жажда - нечто совершенно сверхъестественное. Мы постоянно пьем под тем или иным предлогом. Человек никогда не чувствует себя удовлетворенным, пока перед ним не стоит бокал. Мы пьем до еды, во время еды и после еды. Мы пьем, когда встречаемся с приятелем, а также когда расстаемся с приятелем. Мы пьем, когда говорим, когда читаем, когда думаем. Мы пьем за здоровье друг друга и портим свое собственное здоровье. Мы пьем за королеву, за армию, за дам и за все, за что...
Джером Клапка Джером
- В последние недели я чувствую, как на меня наваливается какая-то тяжесть. - А, это вино! - спокойно заметила Этельберта. - Ты ведь знаешь, что крепкие напитки тебе противопоказаны, а у Гарриса всякий раз пьешь. - Нет, не вино! Это что-то более серьезное, более духовное, - отвечал я. - Ну, так ты опять читал рецензии, - заметила она более сочувственно. - Почему ты не слушаешь меня и сразу не бросаешь их в печку? - И вовсе не рецензии! - отвечал я. - За последнее время мне даже попались...
Джером Клапка Джером
Представьте себе двух людей, которые держат пуму, набросив на неё с двух сторон лассо. Если они захотят приблизиться друг к другу, пума бросится на одного из них, так как лассо ослабнет. Они в равной безопасности только тогда, когда тянут каждый в свою сторону. Поэтому с таким трудом могут приблизиться один к другому тот, кто пишет, и тот, кто читает, между ними общая мысль, захлёстнутая петлёй, которую двое тянут в противоположные стороны. Если мы спросим пуму, то есть мысль, каково её...
Милорад Павич
<...> необходимы некоторые пояснения, однако, чтобы они не были слишком утомительными, лексикограф предлагает читателям заключить договор: он сядет писать эти пояснения перед ужином, а читатель возьмется читать их после обеда. Таким образом, голод заставит автора быть кратким, а сытому читателю введение не покажется слишком длинным.
Милорад Павич