Цитаты Про Дочку (страница 266)
-
-
-
Ничего не может быть легче и проще, как обманывать самого себя, когда обладаешь умом и достаточно хорошо владеешь всеми тонкостями речи. Наша речь подобна продажной женщине, способной возвыситься или опуститься до любой роли, куртизанке, которая прячется под разными масками, прихорашивается, притворяется и стушевывается. Речь — это ловкий сутяга, находящий ответ на все, всегда все предвидящий и умеющий извернуться на тысячу ладов, чтобы оказаться правым. Самый честный человек — тот, кто...
Жорж Санд
О любовь, о священный огонь, такой могучий и такой изменчивый, такой внезапный и такой мимолетный! Небесная искра, которая проникает в нашу жизнь и гаснет раньше самой этой жизни, словно боясь испепелить нас и уничтожить! Все мы ясно чувствуем, что ты – животворящее пламя, исходящее от самого бога, и что тот из нас, кто смог бы сохранить тебя в своей груди и поддерживать до последнего часа все таким же жгучим и сильным, был бы самым счастливым и самым великим из смертных.
Жорж Санд
Они, люди, осознающие свою принадлежность к другой, более высокой культуре, предостерегали себя: нельзя распускаться, нельзя опуститься до уровня... джунглей, улицы, леса, болота, гор, пустыни (нужное подчеркнуть). Иначе мы начнём танцевать на столе, размахивая опахалами, засыпать над книгой, заниматься любовью когда вздумается, у нас разовьётся чувство ритма, а тогда - сами понимаете... Пиши пропало.
Сьюзен Сонтаг
Медленно обретал город величественное одиночество. В нем взрастала – или он дорастал до нее – красота запустения, красота безнадежности, красота, от которой замирает сердце, а на глаза наворачиваются слезы. А ведь раньше невозможно было себе представить, что этот город может быть красивым.
Анджела Картер
Маркиз стоял, словно пригвожденный к месту, в крайнем изумлении и растерянности. Как будто он в двенадцатый, тринадцатый раз смотрел свою излюбленную оперу "Тристан и Изольда" и вдруг в последнем акте Тристан зашевелился, восстал из гроба и весело пропел из Верди: мол, что было, то прошло, и слезами горю не поможешь, и что касается его, то лично он собирается жить счастливо до самой смерти. А кукловод, открыв рот и вытаращив глаза, в совершенном бессилии смотрел, как его куклы срываются со...
Анджела Картер
Попробуй что-нибудь вынести из всей этой массы самых противоположных и искаженно понятых течений. Естественно, что здоровый и простой Лондон необыкновенно захватил и нас, школьников, и взрослых. Вспыхнувшая в те годы любовь к "телу", к здоровью, к силе - вдруг получила столь необходимое социологическое, привычное обоснование. За это любили Лондона взрослые. А мы - за то же, за что любят его школьники и до сих пор.
Евгений Шварц
Медведь
Что с вами? Неужели я напугал вас?
Девушка
Нет. Я только немножко растерялась. Видите ли, меня до сих пор никто не называл просто – милая девушка.
Медведь
Я не хотел обидеть вас!
Девушка
Да ведь я вовсе и не обиделась!
Медведь
Ну, слава богу! Моя беда в том, что я ужасно правдив. Если я вижу, что девушка милая, то так прямо и говорю ей об этом.
Евгений Шварц
«Обыкновенное чудо» – какое странное название! Если чудо – значит, необыкновенное! А если обыкновенное – следовательно, не чудо.
Разгадка в том, что у нас речь пойдет о любви. Юноша и девушка влюбляются друг в друга – что обыкновенно. Ссорятся – что тоже не редкость. Едва не умирают от любви. И наконец сила их чувства доходит до такой высоты, что начинает творить настоящие чудеса, – что и удивительно и обыкновенно.
Евгений Шварц
— Хорошо, и еще кое-что…
— Да?
Повисла долгая пауза.
— Ну, я не совсем уверена, верно ли я расслышала ту часть сообщения. Мне показалось ты сказала, что тебе нужно платье…
— Да, мне действительно оно нужно.
Молчание.
— В чем дело? Разве я не оставила тебе свой размер?
— Да, оставила, просто… платье? Понимаешь, ты и раньше просила меня достать довольно странные вещи, я до сих пор переживаю из-за той истории с нитроглицерином, но это хотя бы было похоже на тебя.
Райчел Мид
Мир принадлежал ему одному в это раннее летнее утро. В лесу, покрытом прохладной росой, царила тишина и не было ни души. Зеленые поля, которые начинались за лесом, тоже были пусты и принадлежали ему одному, он мог с ними делать, что захочет. Даже дорога, когда он наконец до нее дошел, была пустынна и казалась бродячей собакой, которая льнет к нему и хочет, чтоб он
ее приласкал.
Кеннет Грэм