Еще Цитаты (страница 449)
-
-
-
Ненавижу это чувство правоты, когда в глубине души я не уверен, что прав. Кто мы, если разобраться? Большинство?… Чем не ответ: ведь большинство всегда непогрешимо, разве нет? Всегда — и не может даже на миг ошибиться, разве не так? Что представляет собой большинство и кто в него входит? О чем они думают, и почему они стали именно такими, и неужели они никогда не переменяться, и еще — какого черта меня занесло в это Треклятое большинство? Мне не по себе. В чем тут причина: клаустрофобия,...
Рэй Брэдбери
Cиний костюм висел на Тарджисе мешком, пузырился и лоснился уже через пять дней после того, как покинул магазин готового платья, в витрине которого такой же точно костюм облегал восковую модель чемпиона легкого веса и все еще коварно соблазнял Тарджиса своей новизной и острыми складками на брюках всякий раз, как этот молодой человек украдкой прохаживался мимо витрины. Его мягкий воротничок был всегда измят, галстук немного потрепан, башмаки стоптаны. Любой разумной женщине потребовалось бы не...
Джон Бойнтон Пристли
Теперь мне можно уйти?-- спросил Иисус. Иди,
только помни, что отныне ты принадлежишь мне, ты кровью скрепил наш союз. А
как полагается уходить от Тебя? Мне, в сущности, все равно, что передом, что
задом, но обычно принято пятиться и отвешивать поклоны. Господи... До чего ж
ты приставучий, ну что тебе еще?
Жозе Сарамаго
Другой-это не всегда соперник,хулитель,или судья,он еще и суфлер,в прямом,театральном смысле слова. Он нам "суфлирует",подсказывает тысячу способов жить иначе,толкает на неожиданные пути. Вместо ядовитой зависти мы можем ощутить воодушевление,любопытство,и тогда другой из ненавистной помехи превратиться в лоцмана наших желаний.
Паскаль Брюкнер
Но если в другой раз надумаете кувыркаться или там поколдовать немножко, а может, еще чем таким заняться, вы уж предупреждайте народ заранее, а главное — меня не забудьте в известность поставить. У нас тут всякие странности не очень жалуют и к новым штучкам не вдруг привыкают.
Толкин Джон Рональд Руэл
Один мой испанский приятель рассказывал мне, что во время Великой Отечественной войны в самые страшные морозы, да еще сразу же после бомбежки, ему случалось встречать москвичей, которые прямо на улице ели мороженое. «Именно тогда я понял, что они победят, – сказал он, – понял, глядя на то, как они невозмутимо едят мороженое при таком морозе, в самый разгар страшной войны».
Пабло Неруда
– Как тебя зовут? Скажи еще раз.
– Уилл Парри. Но я не знаю, как вас зовут.
– Отец Семен, – сказал священник, поглаживая Уилла по плечу и подводя к стулу. Отец – потому что я служитель Святой Церкви. Звать меня Семеном, а отца моего звали Борисом, стало быть, я Семен Борисович. А как твоего зовут?
– Джон Парри.
– Джон – это Иван. Выходит, ты Вил Иванович, а я отец Семен Борисович. Откуда ты идешь, Вил Иванович, и далеко ли направляешься?
Филип Пулман
