Ничком Цитаты (страница 383)
-
-
-
Однажды я видел, как на кротовую нору наступил гиппопотам; он все раздавил; но он был ни в чем не повинен. Этот добродушный великан даже не догадывался о том, что на свете есть кроты. Кроты, которых давят — это род человеческий. Давить друг друга — закон природы. А ты думаешь, крот никого не давит? Он является великаном по отношению к клещу, который в свою очередь великан по отношению к тле.
Виктор Гюго
Итак, живя в XIX веке, мы относимся враждебно к аскетическому затворничеству, у каких бы народов оно ни существовало, будь то в Азии или в Европе, в Индии или в Турции. Кто говорит: «Монастырь» — говорит: «болото». Способность монастырей к загниванию очевидна, их стоячие воды вредоносны, их брожение заражает лихорадкой и изнуряет народы; их размножение становится казнью египетской.
Виктор Гюго
Затаённое дыхание прошедших лет доносится с каждой полки. Участники. Дети и родители целых эпох. Книги. Каждая из них хранит Знание. Да, не всегда нужное. Не всегда истинно верное. Очень часто — вредное. Но ведь текст тем и хорош, что каждый читатель видит в нём что-то своё… Пусть поймёт превратно или вообще не поймёт, но… В это можно не верить. Над этим можно смеяться. Это можно презирать. Смейтесь! Но я знаю совершенно точно: ни одно прочитанное слово никогда не исчезает из памяти.
Вероника Иванова
Учитесь шутить, господа! Это сложное и неблагодарное занятие, но однажды наступит момент, и вы поймёте, что та жизнь, в которой вы ни разу не улыбнулись, была скучнее и серее новой, пронизанной молниями улыбок. Пусть эти молнии не могут разогнать мрачную пелену грозовых туч действительности, но они так удачно оттеняют лиловый лик беспощадной стихии…
Вероника Иванова
Кэналлийцы, марикьяры и мориски веруют, что Четверо оставили созданный ими мир, положившись на совесть и волю своих детей. Когда Абвении вернутся, каждый получит что заслужил. Багряноземельцы и обитатели Кэналлоа ни о чём не просят, ибо Четверо велели людям жить самостоятельно. Их редкие молитвы напоминают письма, посылаемые отсутствующему любимому человеку. Они никогда не повторяются и произносятся тогда и там, когда просит душа.
Вера Камша
— Ви знали Александра Благословенного, я вас спрашиваю? По вашему лицу я вижу, что ви не знали этого великого человека. А я видел его, почти как сейчас вижу вас. То есть не то чтобы ми с Александром Благословенным были знакомы, ни боже мой. И он-то меня не видал, потому что лежал мёртвый в гробу. Его везли в Петербург из города Таганрога.
— Ты зачем мне про это толкуешь, дед? — сморщил лоб Упырь. — Чё мне твой царь в гробу?
Старик наставительно поднял жёлтый палец:
— А то, мосье...
Борис Акунин