Он Цитаты (страница 818)
-
-
-
Я хорошо помню нашу первую встречу – на похоронах моей бабушки, куда я приехал без жены: она терпеть не могла семейных повинностей, и ее можно понять. Родня – это тяжко, даже когда она ваша, что уж говорить о чужой… Я, впрочем, сам ее отговаривал, уверяя, что бабуля оттуда, где она сейчас, вряд ли заметит ее отсутствие.
Фредерик Бегбедер
сколько бы лет тебе ни было, отношения сына и родителей остаются неизменными,они не такие как между другими людьми. Они твои родители, пока ты растешь, и если даже ты не слишком с ними близок, когда-нибудь начинаешь понимать, что их собственная жизнь идет своим чередом. Пусть тебе хоть сорок пять лет, ты все еще можешь ощущать себя бессловесным ребенком,оторванным от отца с матерью. А они словно проходят полный жизненный цикл - от детей до родителей, а потомвновь возвращаются в детское...
Марк Солсбери
I believe in aristocracy... Тысячи из них погибают в неизвестности... Они прислушиваются к ближним как к самим себе, они отзывчивы, но не делают из этого подвига, не щеголяют своей смелостью, а просто готовы перенести любые лишения... И кроме того... they can take a joke... Вот, значит, как? Получается, что его, ненаглядного, отныне перевели на роль статиста?.. Неужели она влюбилась в этого верзилу? Непохоже... Кажется, влюбилась в саму себя.
Анна Гавальда
Влиять на человека - это отдавать ему собственную душу. Он не думает своими естественными мыслями, не горит естественными страстями. добродетели его для него подлинны. Грехи его - если существует такая штука, как грехи, - заемны. Он становится отзвуком чужой музыки, лицедеем в роли, сочиненной не для него. Цель жизни - саморазвитие. Идеально осуществить собственную натуру - вот зачем мы все здесь. Люди нынче боятся себя. Они забыли о величайшем своем долге - том, что у них имеется перед самим...
Оскар Уайльд
— У тебя случайно нет сигареты? Умираю, так курить хочу.
Я отрицательно покачала головой с довольно идиотским видом.
— Хмм, — протянула она. — У тебя вид ребенка, который вполне может иметь при себе сигареты.
Первый раз в жизни я не нашлась что сказать.
— Я не курю, — выдавила я.
— И почему же? — поинтересовалась она. — Слишком молода или слишком мудра?
— Я размышляла, не начать ли мне на следующей неделе, — запинаясь, ответила я. — Просто она еще не наступила.
Алан Брэдли
— Но выдающиеся люди не могут удовлетворяться бизнесом — или могут? Или что они вообще могут? И что происходит со всеми, кого ты знал когда-то, с кем у тебя было столько общего?
— Вы просто дрейфуете в разные стороны, — предположила Мюриэл с подходящим к случаю мечтательным видом.
— Все люди меняются, — констатировала Глория. — И те качества, которые они не используют в повседневной жизни, постепенно зарастают паутиной.
— В последний раз он мне сказал, — припоминал Энтони, — что работать...
Фрэнсис Скотт Фицджеральд
Такая уж у него была особенность: длящаяся речь одного человека действовала на него неодолимо. Что-то на него наваливалось, мягко давило, он погружался в сон, как в огромный, размером с мир, пуховик. Правда, спал он непрочно, все время сохраняя какой-то контакт с происходящим и отдаленно понимая, о чем речь. Как только упоминалось его имя, он просыпался.
Грекова И.
Во время завтрака Дубровин вел себя бестактно, даже нахально. Между прочим, он говорил, что у него в Петербурге два склада оружия, о которых он сказал Лауницу, когда тот был в Петербурге градоначальником, а о третьем складе, несмотря на все просьбы Лауница, он не скажет, и что этот склад его полиция никогда не найдет. Затем говорил Дубровин, что в его власти делать погромы: нажмет одну кнопку - погром в Киеве, нажмет другую - погром в Одессе и т.д.
Богданович Ангел Иванович
Я стискиваю зубы. Скука — какое унизительное оправдание! Скука! Как это слово и тот смысл, который он в него вкладывает, далеки от меня! Он приписывает мне свою болезнь. Он решительно ничего и ни в чем не смыслит, этот бедный Люк, заурядный во всем, кроме дружбы, но неумный даже и в дружбе. Попытаемся ему объяснить:— Мне не скучно. Мне не хватает себя.
Эрве Базен
Я закрыл глаза и вызвал перед собой зрительный образ, который всегда вызывал в таких ситуациях: палец крупным планом в белых дырочках телефонного диска, такие были на аппаратах годов сороковых. Палец в отверстии, неторопливый поворот диска, еще раз, еще, одну цифру за другой. На другом конце провода раздается звонок. Второй, третий, иногда четвертый, но в конце концов там снимают трубку. Непередаваемый мужской голос произносит:
— Слушаю.
Я дозвонился. Это Бог. Он всегда поднимает трубку и...
Джонатан Кэрролл