Писать Цитаты (страница 46)
-
-
-
Пора бы нам перестать апатически жаловаться на среду, что она нас заела. Это, положим, правда, что она многое в нас заедает, да не всё же, и часто иной хитрый и понимающий дело плут преловко прикрывает и оправдывает влиянием этой среды не одну свою слабость, а нередко и просто подлость, особенно если умеет красно говорить и писать.
Федор Достоевский
Мор, читая, любил перегибать книгу, имел привычку замусоливать и сгибать страницы, писать заметки и подчеркивать строчки. Ему нравилось, чтобы книжка находилась в пределах досягаемости - на столе, на полу, на худой конец на открытой полке. И эта близость, и эта измызганность помогали ему чувствовать, что содержание книги почти усвоено. Но книги Демойта были существами иной породы. Ему нравилось смотреть на них, таких элегантных, непогнутых и незапятнанных, одетых в дорогие переплеты,...
Айрис Мердок
Знайте же, что никогда, слышите ли, никогда женщина не сжигает, не рвет и не уничтожает писем, где говорится о любви к ней. В них заключена вся наша жизнь, вся надежда, все ожидания, вся мечта. Наши любовные письма - это наше право на красоту, грацию, обаяние, это наша интимная женская гордость, сокровище нашего сердца. Нет, нет, никогда женщина не уничтожает этих тайных и очаровательных архивов своей жизни.
Ги де Мопассан
Не доверяя религиям, он (Флобер) был чуток к порывам души и к воинствующему атеизму относился с подозрениям. «Каждый догмат в отдельности меня отталкивает, - писал он, - но чувство, их породившее, представляется мне самым естественным и самым поэтичным из всех человеческих чувств. Не люблю тех философов, что видели в религии одно лишь фиглярство и глупость. Я нахожу в ней инстинкт и потребность, а потому одинаково уважаю негра, целующего свой фетиш, и католика, преклоняющего колена пред...
Джулиан Барнс
Моя правда, – если допустить, что человеческое существо может жить по законам незамутненной и непреходящей истины, – моя правда, без сомнения, заключена в моих книгах, какими бы примитивными они ни казались иногда по сравнению с моим эмоциональным или интеллектуальным миром. Писать – не значит раскрывать свою душу, писатель стремится создать такой свой образ, который запомнился бы читателям настолько, что каждый пытался бы открыть в нем нечто главное.
Франсуаза Саган
Серж: Со мной происходит то, что я не могу писать, что я мучаю Лоранс, что мне ничего не мило. Со мной происходит то, что я гублю свою жизнь.
Валентина: Так выкиньте ее из головы. Перестаньте думать о вашем будущем, о вашей ответственности, обо всех этих пустяках. Забудьте на время о Франции, и о мире, и о несправедливости, и об атомной войне.
Серж: И без меня достаточно людей, которые об этом забывают. Людей, уткнувшихся в свои телевизоры, вцепившихся в свои машины и свои удовольствия....
Франсуаза Саган
Большие или маленькие карты за спиной становятся то меньше,то больше,реки то выходят из берегов,как набухшие вены,то,перерезанные границами,опадают,истекая по капле;время от времени на этих картах кто-то что-то слишком ревностно обводит,настолько ревностно,что они в некоторых местах совсем протерлись,они перекопаны вдоль и поперек,и я рухнул бы от страха,если бы не держался за карандаш. Умер бы от страха,если бы не писал.
Горан Петрович
– Император пишет стихи, и все подражают ему. Не дозволяется только писать стихи лучше, чем император, и по этой причине я слегка опасаюсь за Лукана… Я-то пишу прозой – правда, не щадя ни самого себя, ни других. А лектор собирался нам читать «Завещание» бедняги Фабриция Вейентона.
– Почему бедняги?
– Потому что ему приказали сыграть роль Одиссея и не возвращаться к домашнему очагу до нового распоряжения. Эта «одиссея» окажется для него куда менее трудной, чем некогда для самого Одиссея, ибо...
Генрик Сенкевич
<...> необходимы некоторые пояснения, однако, чтобы они не были слишком утомительными, лексикограф предлагает читателям заключить договор: он сядет писать эти пояснения перед ужином, а читатель возьмется читать их после обеда. Таким образом, голод заставит автора быть кратким, а сытому читателю введение не покажется слишком длинным.
Милорад Павич
Впервые за много дней я подумал о Мари. Она уже давным-давно мне не писала. В тот вечер, поразмыслив, я сказал себе: может быть, ей надоело быть любовницей смертника. А могло случиться и другое - она заболела и умерла. Очень может быть. Откуда мне знать, что произошло, - ведь наши тела теперь врозь, а больше ничего нас не связывало и не напоминало друг о друге. Впрочем, если бы Мари умерла, я вспоминал бы о ней спокойно. Мертвая она бы меня ничуть не занимала. Это вполне естественно, и обо...
Альбер Камю