Старик Цитаты (страница 10)
-
-
-
— Матреша, — начал он, и старуха испугалась: это когда ж он ее так называл? Давно… Ты прости меня, Матреша, — просто и серьезно сказал муж. — Столько прожили, никого у меня роднее нету.
— Бог простит, — строго ответила мамынька.
Это старик знал сам. Он ждал прощения от нее, слова или знака, но лицо жены, как всегда при упоминании Бога, сделалось вдохновенно-неприступным. Максимыч дернул с досадой кончик уса, но старуха молчала. Максимыч ухватил тощую складку одеяла, словно держался за нее...
Елена Катишонок
— Вернее, они принесли в дар потомкам свою смерть, — сказала она. — Они оставили планету своим детям. Только тогда появились новые идеи, новая картина мира. Но только через смерть.
Зай покачал головой.
— Но наверняка они все равно когда-нибудь догадались бы…
— Если бы старики жили вечно? Если бы они обладали всем богатством, управляли бы армиями, не терпели несогласия? Мы бы до сих пор жили там, на одинокой окраине Ориона, и считали бы себя центром вселенной…
— Но те старики, которые...
Скотт Вестерфельд
Однажды он расследовал дело — восьмидесятилетний старик ударил жену по голове кувалдой за то, что у неё пригорела овсяная каша, и, когда Джексон сказал ему, что суд вряд ли найдет это веским основанием для убийства, старик ответил: «Но каша-то у неё пригорала каждое утро пятьдесят восемь лет».
Кейт Аткинсон
В конце концов, главное, что будет вспоминаться о старике, это его необузданность, первозданность – в естественнонаучном смысле. Внешняя необузданность – речь, манера вести себя – все это лишь вводит в заблуждение… Как проявление экспрессивности у некоторых животных есть лишь результат их внутреннего стремления охранить покой, некое пространство, какую-то свою территорию, а не просто – без всякого повода – продемонстрировать мужество и силу. Гротескные личины, которые старик демонстрировал...
Джон Фаулз
Один старик 70 лет, совершенно беззубый, страдавший хроническим умопомешательством (mania cronica), часто разыгрывал из себя шута, и, когда мы укоряли его, находя это неприличным в такие лета, он возражал: «Что за лета мои, я совсем не старик, — разве вы не видите, что у меня еще и зубы не прорезались».
"Гениальность и помешательство"
Чезаре Ломброзо
Ребенок, например, совершенно не может без любви. Он хиреет, болеет, может даже погибнуть. Мне кажется, преступники вырастают из тех детей, кого не любили в детстве.
Взрослый человек тоже не может без любви. Но он приучается терпеть и терпит отсутствие любви, как боль.
И старик не может без любви. Но старик давно живет и научился смиряться, как бездомная собака смиряется с голодом.
Виктория Токарева
Дышат в этом мраке столько же миллионов существ, сколько звезд на небе, все живут, и все разные! Что за мир! Какая работа Вечного Начала!
А когда умрешь, как «старик», ляжешь на покой под дикой яблоней — что же, это только минутный отдых Начала в твоем затихшем теле. Нет, даже не отдых — это опять движение в таинственном ритме, который зовется жизнью! Кто остановит это движение, кто захотел бы его остановить? И если один слабый стяжатель, как этот бедный старик, попробует и на мгновение это...
Джон Голсуорси
Может, в этом и выражается истинная гениальность старика - древняя тяга прочь из города, в таинственную глушь, стремление осознать истоки этой тяги, вновь обрести в зелени лесов животворное кельтское начало; счастливец старик: сохранил остроту восприятий, оставаясь глубоко аморальным человеком.
Джон Фаулз
Вот навстречу ползет какой-то старик с мешком дров на плече, точно следуя маршруту, вычерченному изломанной линией стен. Время от времени он опускает свой груз, чтобы передохнуть и вытереть пот, а потом снова забрасывает мешок за спину и продолжает путь на искривленных дрожащих ногах. Когда они встречаются, Гарсес видит, что старик бос, а кожа у него в следах от экземы и чесотки. Он старается не поддаваться чувству сострадания, хотя это даже не сострадание, а нечто трагическое и постыдное...
Сусана Фортес
Мы, старики, знаем целую кучу разных вещей. Почему же никто нас ни о чем не спрашивает? Может, это просто закон жизни. Разве тот мальчик, которым я был в ноябре тридцать шестого года, обратил бы внимание на старика, которым я стал теперь, почти семьдесят лет спустя, в ноябре две тысячи четвертого? И это притом что оба мы — один и тот же человек.
Фернандо Мариас