Веди Цитаты (страница 187)
-
-
-
И должно быть, именно этот факт — что она продавалась — и разжигал его желание. Она ведь была некрасивая, не сравнить с другими его женщинами. И даже ее юность тут вряд ли при чем, — со многих фотографий, хранившихся под пластиковой подложкой, смотрели девушки лишь на годик-другой старше Серенькой. Видимо, что-то в ее тощем теле и голодном облике пробуждало желание, что-то, свидетельствующее о покупке и продаже, о власти и унижении, о спектакле, который приходится разыгрывать каждый день и...
Майгулль Аксельссон
Я теперь понимаю, что корни этого стыда — не только во мне. Он отчасти вырос из бесстыдства других. Херберта. Ренате. Сверкера.
И все-таки. За молчаливой злостью Херберта стояла вечность молчания. За жесткими словами Ренате — храм страдания. А за Сверкеровой неспособностью держать ширинку на замке мне всегда виделась ухмылка Хольгера и уклончивый взгляд Элисабет.
Они заслуживают сострадания. Но ведь и я тоже. И Мари.
Майгулль Аксельссон
Вьетнам. Женщина, как тебя звать? - Не знаю.
Сколько тебе лет, откуда ты родом? - Не знаю.
Для чего копала эту нору? - Не знаю.
От кого прячешься? - Не знаю.
Почему кусаешь меня за палец? - Не знаю.
Ты ведь знаешь, что мы тебя не обидим? - Не знаю.
На чьей ты стороне? - Не знаю.
Война идет, должна бы знать. - Не знаю.
Что твоя деревня? Цела? - Не знаю.
Это твои дети? - Мои.
Вислава Шимборская
А русского человека так просто голыми руками не возьмёшь. Это немца можно, румынца там какого-нибудь, а русский человек – его много. Он ведь почему буйный? Да потому, что он в себя целиком не помещается. Немец – тот не только в себя уместится, там ещё человек пять войдет. А русскому в себе тесно, вот и рвётся наружу. Сильно много русского человека. Оттого и бушует.
Геласимов Андрей Валерьевич
-Да разве может быть что-нибудь более жестокое для любящего, чем неверность возлюбленной?
-Ах, так ведь мы и верны, покуда любим!-воскликнула она.-Но вы требуете от женщины, чтобы она отдавалась, даже если это и не доставляет ей наслаждения. Кто же более жесток, мужчина или женщина?
Леопольд фон Захер-Мазох
Вот мы доехали, читатель, до последней станции нашего долгого путешествия. Проехав вместе так много страниц, поступим по примеру пассажиров почтовой кареты, несколько дней друг с другом не расстававшихся: если им и случалось немного повздорить и посердиться дорогой, они обыкновенно под конец все забывают и садятся в последний раз в карету веселые и благодушные - ведь, проехав этот остаток пути, мы, как и они, может быть, никогда больше не встретимся.
Генри Филдинг
Потом они с мальчиком сидели у костра и доедали последние крекеры с сосисками из алюминиевой банки. В кармане своего рюкзака он обнаружил ополовиненный пакетик с порошком какао, развел его для сына, а себе налил кипятку, сел и стал дуть на край кружки.
- Ты ведь обещал так не делать, пап.
- Чего не делать?
- Сам знаешь.
Вылил кипяток обратно в кастрюлю, забрал у сына кружку, отлил себе чуть-чуть какао и вернул кружку.
- Все время приходится за тобой следить.
- Да, нехорошо.
- Если ты...
Кормак Маккарти
А если на глазах у молодых Ливия Пертини, когда мимо проходит муж, ласково касается его рукой, или он наклоняется к ней и мимоходом целует - привычно, почти безотчетно, прерывая разговор, чтоб коснуться губами ее губ, - молодые, конечно же, насмешливо-брезгливо морщатся или отпускают мелкие шуточки. Ведь они, знающие так мало о войне, о любви знают еще меньше. Так уж заведено: каждому поколению не возбраняется считать, что это открытие они сделают сами для себя.
Энтони Капелла
Кто же я сама такая? – подумала Мод. Некая умственная матрица, благодаря которой тексты и коды пробуждаются и тихо возговаривают? Помыслить о собственной несамодостаточности, нецелостности было приятно, но и неуютно. Ведь ещё оставалось неловкое обстоятельство – тело. Действительно, что прикажете делать с кожей, глазами, волосами – у них как-никак своя настоящая жизнь, своя история?..
Байетт Антония