Цитаты Века (страница 79)
-
-
-
Я весь свой век прожил среди иллюзий... Они давали мне надежду, в них черпал я мужество. Они помогали мне жить. Возможно, что все это нам должна была бы давать вера в жизнь. Но у меня нет этой веры. Ни религиозной веры, ни какой иной. Только этот проклятый скотный двор, в котором я должен жить. И это все. И вдобавок мне еще даны какие-то поганые железы, и секреции, и нервы, чтобы чувствовать и переживать. Но все это было не так уж плохо, скажу я вам, пока у меня были мои маленькие иллюзии.
Джон Бойнтон Пристли
Ладно, <...> хватит мне быть глупцом, простофилей и разиней. Пора с этим покончить. Я получил хороший урок и не желаю больше знаться с женщинами, будь они прокляты: женщины были погибелью для мужчины от начала времён и пребудут ему погибелью до скончания века. Бог свидетель, я был счастлив, прежде чем встретил её. Бог свидетель, я опять буду счастлив, если больше никогда её не увижу. Катриона
Роберт Льюис Стивенсон
Писателей-сюрреалистов интересовал вопрос как. Соцреалисты отдавали предпочтение что, ибо что можно было использовать в интересах идеологии. Как никогда им не нравилось. Постмодернизм снова ввел в качестве признака распознавания как (например, компьютерная литература и нелинейное письмо). Бурный XXI век, с его бумом женской литературы, снова выдвигает на первый план что.
Милорад Павич
... парк удивил и встревожил, он был как-то небрежно безграничен, не было в нем суетного петергофского желания казаться, он просто был, усталый, уже потерявший кокетливую стрижку семнадцатого века, статуи хранили трехсотлетнюю патину, вместе темную до черноты и сияюще-зеленую, как та старая краска, что называлась "Поль Веронез".
Михаил Герман
«В давние времена жил человек по имени Чжоу Юй, который родившись в одно время с Кун Мином, во многом походил на него и при этом во всем, чем бы он ни занимался, несколько уступал последнему и потому был несчастен. Живи Чжоу Юй в другие века, его назвали бы выдающимся человеком, но он ухитрился родиться в одно время с Кун Мином, который был человеком небывалым, непревзойденным во всем, за что не брался, к тому же они и по типу своему были похожи, и для Чжоу Юй это было совершенно нестерпимо»...
Дзюнъитиро Танидзаки
Флаш
Так знаменитая красавица, встав после страшной болезни и обнаружив, что лицо ее обезображено навек, зажигает, наверное, костер из притирок и платьев и радостно хохочет при мысли, что можно теперь не смотреться в зеркало, не бояться охлаждения любовника и обаяния соперницы. Так священнослужитель, весь век потевший под сукном и крахмалом, бросает, наверное, брыжи в мусорный ящик и хватает с полки Вольтера. Так прыгал Флаш, выстриженный до комического сходства со львом, но избавясь от блох.
Вирджиния Вулф
Кастрация — в физическом смысле (в форме хирургической операции) — окончательно исчезла только в семидесятые годы XVIII века, после введения специального папского запрета. Трудно, однако, не согласиться с Вуди Алленом, который утверждает, что сегодня мужчину можно кастрировать без скальпеля, одной фразой: «Я бы предпочла, чтобы ты был моим другом, а не любовником».
Вишневский Януш
Раньше я жила в мире моих любимых книг, большая часть которых была написана в девятнадцатом веке. Была морально готова ночевать, пока не найду работу, в метро, на кладбищах, на скамейках, вот только не подготовилась к тому, что изнутри меня станет глодать неумолимый голод. Я была худышка с молниеносным обменом веществ и волчьим аппетитом. Никакие романтические порывы не могли заглушить во мне потребность в пище. Даже Бодлеру приходилось чем-то питаться. В его письмах немало отчаянных стенаний...
Патти Смит
Увидев черный комбинезон члена внутренней партии, люди, сидевшие перед телекраном, на миг затихли. О'Брайен был рослый плотный мужчина с толстой шеей и грубым насмешливым лицом. Несмотря на грозную внешность, он был не лишен обаяния. Он имея привычку поправлять очки на носу, и в этом характерном жесте было что то до странности обезоруживающее, что то неуловимо интеллигентное. Дворянин восемнадцатого века, предлагающий свою табакерку, — вот что пришло бы на ум тому, кто еще способен был бы...
Джордж Оруэлл