Вернуться Цитаты (страница 61)
-
-
-
Cвобода - это когда тебе некуда плыть. Нет тех берегов, которые ты хотел бы повидать, на которые желал бы ступить. Когда ничто не держит - и ничто не манит. Туда, откуда ты приплыл, тебе никогда не вернуться. Ты потерялся, Ты одинок. И самые близкие люди сходят с ума от тревоги, а твой океан бесконечно простирается в глубь тебя самого. И ты ловишь себя на том, что не можешь смотреть в глаза своему зеркальному двойнику, потому что не желаешь видеть эти темные воды, в которых тебе барахтаться...
Анна Ривелотэ
Наверное, с будущим надо что-то делать уже прямо сейчас, надо просто пожелать чего-то очень сильно, и тогда желание обрастет материей, как живая кость обрастает мясом. Но как быть, если самое сильное желание - это вернуть прожитое, бежать впереди черепахи, воскрешая ушедшие любови, жертвуя только что обретенными, теряя опыт, заключая в объятия старых друзей. Становясь все более юной, бежать и бежать в свое упоительное прошлое, впитывая пролитые слезы, высвобождая потраченную энергию, бежать,...
Анна Ривелотэ
— Но ведь такая ужасная путаница характерна для большинства городов, верно? Ты не можешь попасть из гавани на постоялый двор, который находится всего лишь на расстоянии полета стрелы от пирса, не спросив трижды, куда идти, потому что улицы ведут туда, куда им хочется, а не туда, куда тебе нужно.
Гарри Тертлдав
- очень удобно считать, будто всегда поступаешь верно, ибо служишь только инструментом или даже игрушкой в руках высшей силы. Но ведь уже твой прародитель Адам поплатился изгнанием из рая и был осужден на тяжкие труды лишь за то, что попробовал яблоко, хотя это и было предопределено, иначе Бог не повесил бы то яблоко перед носом Адама, не создал бы ни змия, ни Еву, разве нет? Такова уж игра, которую Бог затеял с человеком, судив ему выбирать между добром и злом, хотя выбор вроде бы...
Стефан Гейм
Перед разлукой
Прощусь, Элиза, я с тобой
Для дальних, чуждых стран.
Мою судьбу с твоей судьбой
Разделит океан.
Пусть нам в разлуке до конца
Томиться суждено, -
Не разлучаются сердца,
Что спаяны в одно!
Оставлю я в родной стране
Тебя, мой лучший клад.
И тайный голос шепчет мне:
Я не вернусь назад.
Последнее пожатье рук
Я унесу с собой.
Тебе - последний сердца стук
И вздох последний мой.
Роберт Бёрнс
Застольная
У женщин нрав порой лукав
И прихотлив и прочее, -
Но тот, в ком есть отвага, честь,
Их верный раб и прочее.
И прочее,
И прочее,
И все такое прочее.
Одну из тех, кто лучше всех,
Себе в подруги прочу я.
На свете чту я красоту,
Красавиц всех и прочее.
От них отпасть,
Презреть их власть -
Позор, и грех, и прочее.
Но есть одна. Она умна,
Мила, добра и прочее.
И чья вина, что мне она
Куда милей, чем прочие!
Роберт Бёрнс
Любовь
Любовь, как роза, роза красная,
Цветет в моем саду.
Любовь моя - как песенка,
С которой в путь иду.
Сильнее красоты твоей
Моя любовь одна.
Она с тобой, пока моря
Не высохнут до дна.
Не высохнут моря, мой друг,
Не рушится гранит,
Не остановится песок,
А он, как жизнь, бежит...
Будь счастлива, моя любовь,
Прощай и не грусти.
Вернусь к тебе, хоть целый свет
Пришлось бы мне пройти!
Роберт Бёрнс
- Если верить визитке, вы детектив?
- Да, так есть.
- В смысле… частный детектив?
- Нет, это определение верно не полностью. Мне кажется, слово "частный" отдает нездоровым эгоизмом… можно сказать, что я нечастный детектив, просто представитель вида.
- Ясно…
Иными словами, лицензии у него не было.
Если бы у нее была ручка, Мисора бы надписала визитку: "дебил", - но никаких письменных принадлежностей в пределах досягаемости, к сожалению, не оказалось.
Нишино Ишин
— Так вот, я подумала: Шарлотта Лукас, часом, не лесбиянка? Помнишь, она говорит, что не такая романтичная, как Лиззи? Может, это она и имела в виду. Может, потому и не стала дожидаться предложения получше.
<...>
— Ты имеешь в виду — Остен пишет ее лесбиянкой? — спросила Сильвия. — Или она лесбиянка, а Остен этого не знает?
Сильвия предпочитала второе. Ей почему-то поправилась мысль о персонаже с тайной жизнью, о которой писателю ничего не известно. Ускользнуть за спиной автора, чтобы...
Карен Джой Фаулер
- И это верно, баба развратные, но иногда они еще сложнее, чем жизнь сама по себе, - говорит Янош.
- А бабы - это не жизнь? - встревает Шарик.
- Они часть жизни.
- Какая часть? - спрашивает Шарик.
- От шеи до пупка, - это ответ Флориана.
- А жизнь, она женского рода? - интересуется тонкий Феликс.
- Наверняка, - откликается Шарик.
Бенджамин Леберт