Высь Цитаты (страница 415)
-
-
-
— Ваша планета очень красивая, — сказал он. — А океаны у вас есть?
— Этого я не знаю, — сказал географ.
— О-о-о… — разочарованно протянул Маленький принц.
— А горы есть?
— Не знаю, — сказал географ.
— А города, реки, пустыни?
— И этого я тоже не знаю.
— Но ведь вы географ!
— Вот именно, — сказал старик. — Я географ, а не путешественник. Мне ужасно не хватает путешественников. Ведь не географы ведут счет городам, рекам, горам, морям, океанам и пустыням. Географ — слишком важное лицо,...
Антуан де Сент-Экзюпери
Первым делом мы стараемся показать друг другу, что мы оба необыкновенно вежливы и очень рады видеть друг друга. Я усаживаю его в кресло, а он усаживает меня; при этом мы осторожно поглаживаем друг друга по талиям, касаемся пуговиц, и похоже на то, как будто мы ощупываем друг друга и боимся обжечься. Оба смеёмся, хотя не говорим ничего смешного. Усевшись, наклоняемся друг к другу головами и начинаем говорить вполголоса. Как бы сердечно мы ни были расположены друг к другу, мы не можем, чтобы не...
Чехов Антон Павлович
Тюрем и сумасшедших домов не будет, и правда, как вы изволили выразиться, восторжествует, но ведь сущность вещей не изменится, законы природы останутся всё те же. Люди будут болеть, стариться и умирать так же, как и теперь. Какая бы великолепная заря ни освещала вашу жизнь, всё же в конце концов вас заколотят в гроб и бросят в яму.
Чехов Антон Павлович
Вижу произвол — протестую, вижу ханжу и лицемера — протестую, вижу торжествующую свинью — протестую. И я непобедим, никакая испанская инквизиция не может заставить меня замолчать. Да… Отрежь мне язык — буду протестовать мимикой, замуравь меня в погреб — буду кричать оттуда так, что за версту будет слышно, или уморю себя голодом, чтоб на их черной совести одним пудом было больше, убей меня — буду являться тенью. Все знакомые говорят мне: «Невыносимейший вы человек, Павел Иваныч!» Горжусь такой...
Чехов Антон Павлович
Так будет продолжаться до тех пор, пока я не приручу вас. Так будет продолжаться до тех пор, пока вы будете гордо вскидывать головку, дерзко отвечать мне и выражать мне своим видом неповиновение. Недаром я — главный ловчий, распорядитель королевской охоты. Мне доверено приручать самых свирепых сук. И, в конце концов, они всегда лижут мне руки.
Анн и Серж Голон
Я ничего не думаю, моя дорогая. Я вас жду. Вздыхаю. «Влюблённый должен бледнеть в присутствии своей возлюбленной». Я бледнею. Или вы полагаете, что я бледнею недостаточно? Я знаю, трубадуры должны становиться на колени перед своей дамой, но такая поза не для моей ноги. Но поверьте, я, как и наш божественный поэт Бернар де Вантадур, могу воскликнуть: «Муки любви, принесенные мне красавицей, верным рабом которой я являюсь, доведут меня до смерти». И я умираю, сударыня.
Анн и Серж Голон
Зачеркнуть прошлое всё равно невозможно, попытайтесь лучше создать настоящее, которым вы впоследствии сможете гордиться. Разлад с самим собой — худшее из зол. Всякий, кто живет ради других — ради своей страны, ради женщины, ради творчества, ради голодающих или гонимых, — словно по волшебству забывает свою тоску и мелкие житейские неурядицы. «Подлинный внешний мир — это подлинный внутренний мир».
Андре Моруа
— Сергей Александрович, дорогой, расскажите, пожалуйста, как вы пишите?
— Как пишу? — переспрашивал Есенин. — Да вот, присяду на полчасика к
столу перед обедом и напишу стишка тричетыре.
И хохотал тому в спину:
— Зачем дураку знать, что стихи писать, как землю пахать: семи потов
мало.
Анатолий Мариенгоф
Быть Заратустрой — это значит, что вместо ступней у вас крылатые божества, пожирающие гору и превращающие ее в небо, а вместо коленей катапульты, где стрела — все ваше тело. Это значит, что в животе у вас бьют барабаны войны, а в сердце раздается победный марш, и в вас вселяется такая устрашающая радость, что вынести ее обычный человек не в состоянии; быть Заратустрой — значит владеть всеми силами этого мира только потому, что вы призвали их и способны в себя вместить, это значит перестать...
Амели Нотомб