Хмуриться Цитаты (страница 6)
-
-
-
О Александре Володине:
Была путаница.
Он жизнь чувствовал, как подарок,
а его называли меланхоликом.
Он, может быть, единственный из всех,
создал на сцене положительного героя и героиню,
а его обзывали очернителем.
Он весело пошучивал, а хмурые люди,
привыкшие к лжи,
значительно покачивали головами.
Он говорил о жизни с распахнутой душой,
всерьез и навзрыд, а они криво улыбались,
думая, что он выпивши.
Он пил, не как они и не как мы,
он думал, не как они и не как мы,
он жил, не...
Юрский Сергей Юрьевич
– Сейчас в наших местах праздник изгнания бед, – улыбнулся всегда хмурый Танака, повернувшись к Ниси. – В этот день все, кто должен остерегаться своего критического возраста*, раскрашивают лица тушью. Так изгоняются беды, которые ждут их в этом возрасте.*Критический возраст у мужчин - 25, 42, 60; у женщин - 19, 33, 37 лет. Считается, что в этом возрасте людей ждут несчастья.
Сюсаку Эндо
Россию трудно удивить фаворитизмом — баловни судьбы всегда оживляли хмурые российские горизонты. Но если перебрать всю череду куртизанов, то Николаев в ней займет особое место. В самом деле, каждый фаворит чем-то резко выделялся. Умственно или физически. Жадностью или щедростью. Добротой или свирепостью. Среди них попадались и люди государственного размаха — такие, как Потемкин-Таврический, как братья Орловы…Николаев же выделился именно за то, что ничем не выделялся!(Шарман, шарман, шарман!)
Валентин Пикуль
Юноши вроде Хенли, в доспехах из серой фланели с роговым забралом, образуют рыцарский орден наших дней. Миллионы и миллионы их скитаются по дорогам наших великих столиц твердая поступь, быстрый шаг, прямой взгляд, тихий голос и стандартный костюм, превращающий человека в невидимку. Они, как актеры или зачарованные, влачат свою хмурую жизнь, но сердца их сжигает вечный огонь романтики. Рыцарь в серой фланели.
Роберт Шекли
"А дальше вновь - тёмно-белый холод, горбушка леса, где, может быть, вынужден жить несчастный волк, - он выходит на бугор в своём жёстком шерстяном пальтишке, пахнет можжевельником и кровью, дикостью, бедой, хмуро, с отвращением смотрит в слепые ветреные дали, снежные катыши набились между жёлтых потрескавшихся ногтей, и зубы стиснуты в печали, и мёрзлая слеза вонючей бусиной висит на шерстяной щеке, и всякий ему враг, и всякий-то убийца..."
Татьяна Толстая
– Эдвард, подумай хорошенько. Затягивать слишком опасно.– Пока еще не опасно, – настаивал он. Я хмуро уставилась на него. Не опасно? Ага, нисколечко! За мной всего лишь гоняется вампир-садистка, намеренная отомстить за смерть своего дружка – желательно путем лишения меня жизни каким-нибудь медленным и мучительным способом. Да черт с ней, с этой Викторией! Ах да, есть же еще и Вольтури! Королевская семейка вампиров с небольшой армией вампирчиков. И они настаивают на моей смерти в ближайшем...
Стефани Майер
На радостях пили чай из самовара, вскипевшего на Николае угоднике: не было у нас угля, не было лучины — пришлось нащипать старую иконку, что смирнехонько висела в уголке комнаты. Один из всех «Почем-Соль» отказался пить божественный чай. Отодвинув соблазнительно дымящийся стакан, сидел хмурый, сердито пояснив, что дедушка у него был верующий, что дедушку он очень почитает и что за такой чай годика три тому назад погнали б нас по Владимирке.
Анатолий Мариенгоф
Не успел лорд Байрон объявить себя несчастным, как все юные джентльмены с бледными лицами и тёмными кудрями решили, что они имеют право хмуриться на себя в зеркало и писать оды отчаянию. Каждый, способный нацарапать две стихотворные строчки, обязательно срифмует "чума" и "тьма".
Бульвер-Литтон Эдвард