Именоваться Цитаты (страница 104)


Иногда мне кажется, что ничем в литературе я так не восхищаюсь, как, скажем, спором Митридата с сыновьями в трагедии Расина; нам прекрасно известно, что никогда ни один отец не мог так разговаривать с сыновьями, и, несмотря на это (мне следовало бы сказать, именно благодаря этому), все отцы и все сыновья в этой сцене могут узнать себя. Локализируя и уточняя, мы ограничиваем.
Андре Жид
..подобно зрительным образам, представления тоже могут доходить до мозга с большей или меньшей отчетливостью. Тупая башка получает только смутные восприятия; но именно поэтому она не способна отдать себе ясный отчет, что она тупая. Её тупость могла бы причинять ей страдание только в том случае, если бы она сознала её; но чтобы сознать свою тупость, она должна поумнеть.
Андре Жид
Влияет ли внешность на личность? Или наша личность определяет то, как мы выглядим? Может быть, именно боевая раскраска превращает соплеменника в безжалостного воина? Или безжалостный воин наносит боевую раскраску, чтобы подчеркнуть свою жестокость? Всегда ли кошка выглядит кошкой? Всегда ли мышь выглядит мышью?
Гордон Рис
Геффдинг говорит в своей "Философии религии": "Некогда религия была тем огненным столпом, который шествовал впереди человеческого рода, указывая ему путь в его великом историческом шествии. Теперь она все более и более превращается в лазарет, следующий за походом, подбирающий усталых и раненых". Религия Достоевского во всяком случае -- именно такой лазарет. Лазарет для усталых, богадельня для немощных. Бог этой религии -- только костыль, за который хватается безнадежно увечный человек....
Викентий Вересаев
— Представь себе, мой ненаглядный, какую трепку они тебе зададут, когда выйдет твой роман! — сказала Надин.
— Представляю! — ответил Анри и зевнул. — Ах, это уже не смешно! Я заранее вижу статьи Воланжа и Ленуара. Хотя знаю, что скажут и другие, те, кто считает себя беспристрастным.
— Что? — спросила Надин.
— Они поставят мне в упрек то, что я не написал ни «Войну и мир», ни «Принцессу Клевскую». Заметь, что в библиотеках полно книг, которых я не писал, — весело добавил он. — Но почему-то...
Симона де Бовуар