Поди Цитаты (страница 38)
-
-
-
Генри. Я думал, в браке есть некий уговор, идея верности.
Шарлотта. Никакой идеи нет, есть сделка. И заключать ее надо каждый раз заново. Ты думаешь, один раз приняли взаимные обязательства – и точка? Под ногой – бетонная плита, «которая все выдержит, любую тяжесть? Обязана выдержать. И ты никому ничего больше не доказываешь, не завоевываешь вновь и вновь. Можно ею пренебречь и высмеять, а когда и вовсе уйти в себя. Под ногой навеки несокрушимый бетон…
Том Стоппард
В это время мы лихорадочно возбуждены, впитываем всё, как губка. Ничтожнейшее событие потрясает нас до глубины души. В луче света мы прозреваем вечность. Поэтому не следует говорить, что люди путешествуют для собственного удовольствия. Путешествие вовсе не приносит удовольствия. Я скорее склонен видеть в нем аскезу. Люди путешествуют ради культуры, если понимать под культурой извлечение из под спуда самого глубокого нашего чувства – чувства вечности. Удовольствия отдаляют нас от себя самих,...
Альбер Камю
Вернувшись в Копенгаген в конце 1842 года, Кьеркегор привез с собой объемистое сочинение, озаглавленное «Или-или: Фрагмент жизни» . Автобиографичность названия очевидна, тем не менее, работа публиковалась под псевдонимом, или, точнее, под целой серией псевдонимов.
История этих псевдонимов запутана и невероятна, как детективный роман.
Стретерн Пол
Газелла о воспоминании. Останься хоть тенью милой,
но память любви помилуй –
черешневый трепет нежный
в январской ночи кромешной. Со смертью во сне бредовом
живу под одним я кровом.
И слёзы вьюнком медвяным
на гипсовом сердце вянут. Глаза мои бродят сами,
глаза мои стали псами.
Всю ночь они бродят садом
меж ягод, налитых ядом. Дохнёт ли ветрами стужа –
тюльпаном качнётся ужас,
а сумерки зимней рани
темнее больной герани. И мёртвые ждут рассвета
за дверью ночного бреда.
И дым...
Федерико Гарсиа Лорка
— Никто больше не называет меня Томом, — сказал он. — Теперь я известен под именем…
— Я знаю имя, под которым вы теперь известны, — приятно улыбнувшись, произнес Дамблдор. — Но для меня, боюсь, вы навсегда останетесь Томом Реддлом. Такова, увы, одна из неудобных особенностей старых учителей, им никогда не удается окончательно забыть, с чего начинали их юные подопечные.
Роулинг Джоан
- Скоро подует восточный ветер, Уотсон.
- Не думаю, Холмс. Очень тепло.
- Эх, старина Уотсон! В этом переменчивом веке вы один не меняетесь. Да, скоро поднимется восточный ветер... Холодный, колючий ветер, Уотсон, и, может, многие из нас погибнут от его ледяного дыхания. Но все же он будет ниспослан Богом, и когда буря утихнет, страна под солнечным небом станет чище, лучше, сильнее.
Артур Конан-Дойль
Стоило переться в такую даль, чтоб в конце концов гнить под ржавеющей каской? И есть ли вообще в мире что-нибудь такое, ради чего стоит гнить под ржавеющей каской? Столетия идут за столетиями, и убитые гниют то за одно, то за другое, а потом оказывается, что всё то было напрасно, а нужно, оказывается, гнить совсем за третье...
Анатолий Кузнецов
- Вставай, Ливерпуль, - говорю, - вставай, жалкий выходец из конституционно-монархической деспотии. Сейчас ты получишь ещё один Банкер-Хилл. Пендергаст, благороднейший из людей, велел нам отметить праздник подобающим образом, и я сделаю всё, чтобы его деньги не пропали впустую.
- А поди ты туда и туда, - сказал Ливерпуль.
И я навернул ему левой по правому глазу.
Ливерпуль был когда-то заправским бойцом, но алкоголь и дурная компания сделали из него тряпку. Через десять минут он лежал на...
О. Генри