Теперь Цитаты (страница 40)
-
-
-
Нынче все утро бродил по городу. Разговор двух прохожих солдат, бодрый, веселый:
— Москва, брат, теперь ни… не стоит.
— Теперь и провинция ни… не стоит.
— Ну, вот немец придет, наведет порядок.
— Конечно. Мы все равно властью не пользуемся. Везде одни рогатые.
— А не будь рогатых, гнили бы мы теперь с тобой в окопах…
Иван Бунин
Где теперь эти ласточки? Где теперь перышки, косточки, пух — куда-то же все это делось, проклятая материя никуда не может исчезнуть, и атомы, из которых все это состояло, развеяны теперь где-то в мире, и эта мысль почему-то была страшнее всего. Если бы что-то исчезало бесследно, жизнь была бы возможна: бесследное исчезновение указывало бы на дырку, в которую, глядишь, как-то можно сбежать, просочиться отсюда. Но деваться было некуда, в замкнутом пространстве одна и та же материя переходила из...
Дмитрий Быков
Всякому теперь кажется, что он мог бы наделать много добра на месте и в должности другого, и только не может сделать его в своей должности. Это причина всех зол. Нужно подумать теперь о том всем нам, как на своем собственном месте сделать добро. Поверьте, что бог недаром повелел каждому быть на том месте, на котором он теперь стоит. Нужно только хорошо осмотреться вокруг себя
Николай Гоголь
– Да они же всегда были ублюдками, – заявила она. – Я знаю точно. Явные ублюдки.
– Теперь все уже давно переменилось, как с японцами. Японцы теперь тоже арийцы, с тех пор как сделались нашими союзниками. Желтолицые арийцы.
– Вы оба заврались, – заявил необыкновенно волосатый бас. – Русские не были ублюдками, пока у нас с ними был пакт. Зато они стали ими теперь. Вот как обстоит дело.
Эрих Мария Ремарк
Все сжимается и становится каким-то мимолетным? Вещи, служившие годами, превращаются в труху в течение месяца, любовные истории, разворачивавшиеся прежде на протяжении многих месяцев, теперь стартуют, развиваются и сходят на нет за три дня, даже эффект от употребления кокаина свелся к минимуму.
Теперь все укладывается в тридцать минут: и необъяснимая радость, и энергетический подъем, и отпускающая истерика, и даже депрессия, которая теперь возникает не на следующее утро, а сразу же по...
Сергей Минаев
Между прочим, за эти два месяца Чез сильно изменился. Раньше он бредил Академией, собирал по крохам сведения о ней, а что теперь? Теперь его совершенно перестали интересовать теоретические знания. На всех лекциях он лоботрясничал, на экзаменах списывал… у меня! У человека, который до поступления в Академию не то что «теорию энергетических балансов», даже принципа работы лампочки не знал! Если раньше я его считал чем-то вроде старшего брата, то за прошедшие два месяца он превратился для меня в...
Алекс Кош
– Ну? Теперь видите? Я знала, что так будет! Вот это-то я и хотела доказать! Я всегда говорила, что поэзия – это слезы, поэзия – это самоубийства, истерики и отвратительное самочувствие, поэзия – это болезнь. Гадость – и больше ничего! Теперь я в этом окончательно убедилась. Вы злой человек, мистер Монтэг, злой, злой!
– Ну, а теперь… – шептал на ухо Фабер.
Монтэг послушно повернулся, подошел к камину и сунул руку сквозь медные брусья решетки навстречу жадному пламени.
– Глупые слова,...
Рэй Брэдбери
Основу повествования 1888-1894 гг. составлял голос героя, пронизывающий это повествование сквозь.
Но к середине 90-х годов разлив речевой стихии героев стал входить в берега, мелеть. На фоне все более разрастающейся речи повествователя голоса героев проступают теперь лишь отдельными пятнами.
Теперь уже оценка и ориентация героя совсем не обязательно выражаются в его слове. Становится важным другое – выявить лишь самую общую позицию героя; и, передавая ее, повествователь теперь отдает...
Александр Чудаков
- Ах вы дерзкая, нахальная девчонка! Но это ничего, это хорошо, гораздо лучше, чем хныкать или подавать туфли и отыскивать очки, верно? Черт подери, Элиза, я ведь сказал, что я из вас сделаю женщину, - и я сдержал слово. Вы мне нравитесь такая.
- Да, да, теперь вы будете хитрить и подлизываться, когда увидели, что я вас не боюсь и могу без вас обойтись.
- Конечно, несносная вы дурочка. Пять минут тому назад вы были жерновом у меня на шее. Теперь вы - крепостная барышня, броненосец-консорт....
Бернард Шоу
И, припоминая все это, Вера Павловна смеется и теперь: "Как же прозаичен наш роман! Первое свидание - и суп, головы закружились от первого поцелуя - и хороший аппетит, вот так сцена любви! Это презабавно! Да, как сияли его глаза! Что ж, впрочем, они и теперь так же сияют. И сколько его слез упало на мои руки, которые были тогда так бледны, - вот этою теперь уж, конечно, нет; в самом деле, руки у меня хороши, он говорит правду". И Вера Павловна, взглянув на свои руки, опускает их на колено,...
Николай Гаврилович Чернышевский
Мы знаем теперь, что причина самоубийств лежит вовсе не в затруднениях жизни и что средство остановить рост числа добровольных смертей состоит вовсе не в том, чтобы сделать борьбу менее суровой, а жизнь более легкой. Если люди убивают себя теперь чаще, чем раньше, то не потому, что нам приходится делать более тяжелые усилия для поддержания своего существования, и не потому, что наши законные потребности меньше удовлетворяются, а потому, что мы не знаем теперь ни того, где останавливаются наши...
Дюркгейм Эмиль
Her death had made his love perfect. He saw now only the infinite requirement that one person can make upon another. He saw now that he could have attempted far more perfectly to meet all his obligations. And with the fearful strength which her death had given him it seemed to him now that he could have succeeded. Ее смерть сделала его любовь совершенной. Теперь он видел только бесконечные требования, которые люди могут выдвигать друг к другу. Теперь он считал, что мог попытаться намного...
Айрис Мердок
Если человек пришел к ясности относительно себя самого, если у него хватило мужества, чтобы пожелать увидеть себя самого, отсюда еще не следует, будто теперь уж вся всемирная история подошла к концу; ибо теперь она только начинается, теперь только она обретает свое истинное значение, поскольку каждый отдельный пережитой момент начинает соотноситься с этим общим воззрением.
Серен Обю Кьеркегор
Бедность, говорит Инки, теперь это новая разновидность богатства. Анонимность – новая разновидность известности.
– Катиться вниз по общественной лестнице, – говорит Инки, – теперь это новая разновидность успеха.
Люди из высшего общества, говорит Инки, вот кто истинные бездомные. У нас может быть дюжина собственных домов – в разных городах, – но постоянного места жительства у нас нет, потому что мы вечно мотаемся с места на место. Вся жизнь – сплошные реактивные перелеты.
Чак Паланик