Вой Цитаты (страница 221)
-
-
-
[...] федералисты настаивали, что предлагаемая ими модель власти предусматривает надежную защиту от самой власти - благодаря тому, что ее авторы неукоснительно следовали революционным принципам и учитывали опыт недавних событий. Они признавали, что любая власть склонна к коррумпированности, и не важно, кому она принадлежит - федеральному правительству или правительству штата, законодательным или исполнительным органам, судебной инстанции или даже самому народу - власть портит всех. А значит,...
Дэниел Макинерни
В первой половине нашего столетия пляж, с его физиологическим растворением человека в солнечном свете, тепле, воде, игре, плотно и прочно вошел в повседневную жизнь. Тот самый пляж, который во времена Ронсара или Ватто показался бы непристойной выходкой сумасшедших, а в средние века был бы приравнен к шабашам ведьм на Лысой горе и, пожалуй, к черной мессе. Если вообразить Торквемаду, внезапно перенесенного в качестве зрителя на пляж в Остенде или в Ялте, вряд ли можно усомниться в том, что...
Даниил Андреев
- То есть идея состоит в том, чтобы выяснить, как мне удается жить в мире с собой, - сказал Ник, вгрызаясь в обжигающий кусочек поджаренного хлеба.
- Нет, - улыбнулась она. – Я вовсе не уверена, что для вас это проблема. Во всяком случае, не больше, чем для…
- Геббельса?
- Я не о нем подумала, - осторожно сказала Хизер, - хотя аналогия интересная. Значит, вот кем вы себя считаете?
Кристофер Бакли
Геффдинг говорит в своей "Философии религии": "Некогда религия была тем огненным столпом, который шествовал впереди человеческого рода, указывая ему путь в его великом историческом шествии. Теперь она все более и более превращается в лазарет, следующий за походом, подбирающий усталых и раненых". Религия Достоевского во всяком случае -- именно такой лазарет. Лазарет для усталых, богадельня для немощных. Бог этой религии -- только костыль, за который хватается безнадежно увечный человек....
Викентий Вересаев
— Когда моих товарищей сослали в Сибирь, я находился в Вене; других убили в Вене «коричневые рубашки», а я находился в Париже; во время оккупации Парижа я был в Нью-Йорке. Возникает вопрос: в чем польза остаться живым?
Тон Скрясина меня тронул; когда мы думаем о депортированных, нам тоже становится стыдно: мы ни в чем себя не упрекаем, но мы недостаточно страдали.
Симона де Бовуар
Я, всегда с подозрением относившаяся к чувствам, которые внушаю, я никогда не спрашивала себя, кого Льюис во мне любит: я была уверена, что меня. Он не знал ни моей страны, ни моего языка, ни моих друзей, ни моих забот, ничего, кроме моего голоса, моих глаз, моей кожи; но у меня и не было другой истины, кроме этой кожи, этого голоса, этих глаз.
Симона де Бовуар
А таинственные реалии, которые рукой не потрогаешь: силы, планеты, молекулы, волны, - лишь зияющая пустота, углубленная нашим неведением и прикрытая словами. Природа никогда не откроет нам своих секретов, потому что у нее секретов нет: мы сами придумываем вопросы конструируем ответы на них, и на дне наших реторт мы обнаруживаем только собственные мысли; эти мысли способны с течением времени умножаться, усложняться, объединяться во все более хитроумные системы, но как они могут вытащить меня...
Симона де Бовуар
Сартр до такой степени уважал литературу, что
путал ее судьбу с судьбой человечества, и то, что он заставил ее спуститься с небес на землю, сочли святотатством. И так во всех областях. То, что он предлагал своим читателям, обогащало их, но
раздражало, и они питали к нему больше злобы, чем благодарности.
Симона де Бовуар
По дороге в Красное Село бывший петровец делился со мной опытом своей военной службы, и меня мороз по коже пробирал при мысли о том, в какой обстановке мне предстояло прожить целый год. Больше всего поразило меня его признание, что даже после отбытия повинности он всякий раз при встрече с генералом порывался стать во фронт и должен был носить трость с тяжелым набалдашником: это удерживало его от автоматического жеста, которым он привык козырять начальству.
Бенедикт Лившиц