Копыто Цитаты (страница 2)
-
-
-
Молодой царевич Гаутама покидает дворец своих родителей, чтобы стать отшельником. Он обращается к своему любимому коню: «Мой милый Кантхака, будь добр, провези меня в последний раз этой ночью. Ты поможешь мне стать Буддой, и я принесу спасение в мир богов и людей». Ржание и топот Кантхаки могли разбудить город и тогда бы все узнали об отъезде царевича. Поэтому боги заглушили звуки его голоса и, когда он пустился вскачь, подкладывали руки под его копыта.
Эрнст Гомбрих
Потряхивая гривой, лошадь стояла, впечатав копыта в поросшую травой землю. Все инстинкты вопили, что надо бежать. Волны паники прокатывались по ней, но она не двигалась.
Человек ушел за водопад, в черную дыру.
Лошадь не любила дыры. Ни одна лошадь их не любит.
Человек закричал. Земля содрогнулась. Это было давно.
И с того времени она стоит неподвижно. Теперь все тихо.
Однако лошадка знала, что ее друг жив.
Она издала низкое протяжное ржание.
Лошадке было одиноко.
Для лошади...
Терри Гудкайнд
Во дворе тихонько ржанул и переступил копытами хамахарский жеребец. Послышалось низкое ровное гудение, до слёз знакомое и совершенно здесь невероятное. ... Румата стал подниматься, и в ту же минуту из ночной темноты в комнату шагнул дон Кондор <...>
Румата вскочил, едва не опрокинув скамью. Он готов был броситься, обнять, расцеловать его в обе щёки, но ноги, следуя этикету, сами собой согнулись в коленях, шпоры торжественно звякнули, правая рука описала широкий полукруг от сердца и в...
Аркадий и Борис Стругацкие
Зацокали копыта, злобно и визгливо заржал хамахарский жеребец ... В дверях появился дон Гуг, <...> толстый, румяный, с лихо вздёрнутыми усами и улыбкой до ушей ... И снова Румата сделала движение броситься обнять, потому что это же был Пашка, но дон Гуг вдруг подобрался, на толстощёкой физиономии появилась сладкая приторность, он слегка согнулся в поясе, прижал шляпу к груди и вытянул губы дудкой.
Аркадий и Борис Стругацкие
А потом наступает день, когда слышишь, как всюду вокруг яблонь одно за другим падают яблоки. Сначала одно, потом где-то невдалеке другое, а потом сразу три, потом четыре, девять, двадцать, и наконец яблоки начинают сыпаться как дождь, мягко стучат по влажной, темнеющей траве, точно конские копыта, и ты – последнее яблоко на яблоне, и ждёшь, чтобы ветер медленно раскачал тебя и оторвал от твоей опоры в небе, и падаешь всё вниз, вниз... И задолго до того, как упадёшь в траву, уже забудешь, что...
Рэй Брэдбери
Но что-то бьется, словно пульс, под асфальтом мостовых, бьется, словно крик, под камнем зданий, под тяжкими шагами уходящего времени, под жестоким копытом зверя, дробящего кости городов, что-то прорастает, как цветок, вновь прорывается из земли и, бессмертное, навеки верное, вновь оживает, словно апрель.
Томас Вулф