Оба Цитаты (страница 132)
-
-
-
Можно поменять местами многое. В истории, в политике, в культуре, в любви. Когда я думаю об этом, я грущу. Если многое можно поменять местами – значит, ничего не меняется. Нет никакой разницы между десятым веком и двадцать первым. Между социализмом и капитализмом. Между русским и чеченцем. Между Россией и Америкой. Везде и во все времена власть и деньги принадлежали самым коварным, жестоким и беспринципным людям. Прочие – «широкие слои населения» – вынуждены смириться. Так было, и так будет.
Андрей Рубанов
Надо решиться на дерзкий шаг и начать наконец делать то, что любишь. Начать делать то, что любишь, любить то, что любишь, и стоять здесь насмерть. И уже не отвлекаться ни на что остальное. Тогда из твоей жизни уйдет ложь - прислужница дьявола, ведь, когда ты делаешь дело с любовью, ты не можешь фальшивить и оскорблять свою любовь неправдой. Раз ты делаешь то, что любишь, ты уже по самой человеческой природе не в состоянии говорить и думать об этом такими словами, которыми стыдно говорить о...
Павел Крусанов
И при всем том они не были узкими сектантами, как некоторые тупицы, для которых свет клином сошелся на Эйзенштейне, Бунюэле, или Антониони, или, наконец, -- надо сказать обо всех, коли начал обобщать, — Карне, Видоре, Олдриче или Хичкоке; они не были эклектиками, как некоторые инфантильные субъекты, которые теряют способность критически мыслить и вопят о гениальности, увидев, что голубое небо передано как голубое небо, а легкий пламень платья Сид Чарис выгодно выделяется...
Жорж Перек
- Изо всех изобретений человека, - говорил Михаил Юрьевич, подклеивая к тонкому прозрачному листу бумаги полуистлевшую страницу, - книга - самое великое, изо всех людей на земле писатель - явление самое удивительное. Мы знаем Николая Первого и Бенкендорфа только потому, что они имели честь жить в одно время с Александром Сергеевичем Пушкиным. Что бы знали об истории человечества без Библии? О Франции без Бальзака, Стендаля, Мопассана? Слово - единственное, что живет вечно.
Анатолий Рыбаков
— Сколько раз вы слыхали от меня признание того, что я балбес? — спросил Вулф.
Фред Даркин ухмыльнулся, ибо шутка есть шутка. Орри Кэтер улыбнулся. Он становился еще красивее, когда улыбался, хотя это вовсе не значит, что он становился храбрее.
— Трижды вы говорили об этом всерьез, — ответил Сол Пензер, — и дважды, когда не имели этого в виду.
— Ты, Сол, никогда не разочаровываешь меня
Рекс Стаут
Впрочем, рассмотрим сначала иной, тоже вполне достойный вариант: вы не хотите ни "делать карьеру" в том смысле, какой обычно вкладывают в это слово, ни командовать людьми. Если вы занимаете такую позицию, я никогда не брошу в вас камень. Хорошо делать свое дело и наслаждаться жизнью, не ища славы, - один из путей к счастью. Однако это подходит только душам, чуждым всякого честолюбия. Отказываясь от карьеры, человек должен быть твердо уверен в своих силах и не испытывать потребности...
Андре Моруа
Пока я об этом
раздумывал, в моем воображении возник образ плафона, украшенного
аллегорическими картинами, как это делали художники прошлого:
"Амур в ожидании поры отпусков". Толпа мужчин и женщин -- все они рабы
какого-нибудь дела -- носится туда-сюда; кто на завод, кто в банк, кто в
метро, кто в поезд, а в самом углу картины -- Амур, печально опираясь на
бесполезный колчан со стрелами, со вздохом перелистывает календарь: "Ах!
Скорей бы июль, август!.."
Андре Моруа
Французские писатели 60-80-х годов видели в Тургеневе мастера стиля и композиции. Нам невредно было бы перечитать его сейчас, в эпоху, когда, по выражению Андре Жида, писатель не может сказать об одном предмете, не сравнив его с десятком других. Тургенев, так же, впрочем, как Стендаль и Мериме, Чехов и Толстой, знал, что слово само по себе обладает могучей силой.
Андре Моруа
Именно у Рескина Пруст научился понимать – значительно лучше, нежели сам Рескин, – произведения искусства. Именно Рескин побудил Пруста совершить паломничество к Амьенскому и Руанскому соборам. Рескин представлялся ему духом, оживившим мертвые камни. Пруст, который больше не путешествовал, нашел в себе силы отправиться в Венецию, чтобы увидеть там воплощение идей Рескина об архитектуре – дворцы «угасающие, но все еще живые и розовые».
Андре Моруа
Важное свойство бескорыстной любви в том, что она приносит больше счастья, нежели любовь или привязанность для себя. Отчего? Оттого что человек так создан: забывая о себе, он скорее обретает счастье. До тех пор пока думаешь только о себе, живешь во власти сомнений и неудовлетворенности, постоянно размышляешь: "Достиг ли я в жизни всего, чего мог? Какая оплошность привела меня к тому положению, в каком я нахожусь? Что обо мне думают? Любят ли меня?" Как только другой (или другая) сделался...
Андре Моруа