Цитаты Улиц (страница 5)
-
-
-
Ночью (какая это ночь?) я в отчаянии дергал куцые занавески, пытаясь укрыться от беспощадного света. Вот уж не ждал, что в столь северных широтах пытка солнцем предстоит. Чуть забудешься – и снова откроешь глаза; светло абсолютно! На часы глянешь – три часа. Ночи? Или дня? Все, значит, пропустили? На улицу глянешь – ни души. Значит, все-таки ночь? Вдруг в конце улицы появляется человек. Или день? Человек приближается. Вдруг останавливается и падает плашмя. Пьяный? Значит, все-таки ночь? В...
Валерий Попов
Ночные улицы Нью-Йорка отражают распятие и смерть Христа. Когда они покрываются снегом и воцаряется совершенная тишина, из уродливых строений Нью-Йорка несется музыка такого черного отчаяния и несостоятельности, что от нее пробирает дрожь. Здесь ни один камень не клался с любовью или почитанием, ни одна улица не прокладывалась для танцев и веселья.
Генри Миллер
Лабиринт был совершенно фантастическим. Он состоял из осколков Верхнего Лондона – переулков, переходов, тупиков, – потерянных и забытых, которые в течение тысячи лет исчезали из Верхнего мира и попадали сюда. Круп, Вандемар и их пленница шли по мощеным мостовым, через грязь и мусор, по прогнившим деревянным тротуарам. Они шли через день и ночь, по улицам, освещенным газовыми рожками, натриевыми лампами, факелами, – тут все постоянно менялось, улицы неожиданно разделялись надвое, шли по кругу.
Нил Гейман
– Это тебе изнутри комнаты так кажется, – вдруг очень по-человечески сказал шемобор, – на самом деле мир полон домов с огромными незанавешенными окнами во всю стену. Он буквально состоит из этих окон. За каждым окном сидит человек и дрожит: думает, что его преотлично видно другим людям, сидящим за другими окнами. Но даже если эти другие люди на какое-то время перестанут сидеть и дрожать в своих хорошо освещённых комнатах и выйдут на улицу, чтобы развеяться и поглядеть по сторонам, они увидят...
Ольга Лукас
Я держу ее в объятиях посреди улицы, мои руки в крови, ее лицо в крови, мои губы в крови, ее рот в крови, мои глаза в крови, ее волосы в крови, мои слезы – это кровь, и ее– кровь. Но никакие старинные заклинания нас уже не спасут. И я отворачиваюсь, с трудом поднимаюсь на ноги. Кэрол говорит: «Останься!» Но прошло уже двадцать пять лет и больше, и мне надо уйти, надо оставить ее одну здесь, на этой улице, в этой кровавой реке. И я смотрю вверх, а там – лишь Закон, Великий Закон, луна и Он....
Дэвид Пис
Когда огни гасли, и всё замирало, и ветер, овевавший угловатые здания киностудии, становился холоднее, казалось невероятная грусть проносилась по сумеречным улицам - от ворот города живых к высокой кирпичной стене, разделявшей два города внутри города. И внезапно улицы наполнялись чем-то таким, что можно назвать не иначе как припоминанием.
Рэй Брэдбери
"Свет в августе"
Он тихо шёл, двигался между домами белых, от фонаря к фонар.ю, и плотные тени кленовых и дубовых листьев скользили по его белой рубашке клочьями чёрного бархата. Трудно представить себе что-либо более одинокое, чем рослый мужчина на безлюдной улице. И хотя он не был крупным, не был высоким, выглядел он более одиноко, чем телефонный столб посреди пустыни. На пустой, широкой, тенями омрачённой улице он казался призраком, духом, который забрёл сюда из другого мира, заблудился.
Уильям Фолкнер
Казахские дома стояли только на нечетном порядке улицы, глядящей в Степь. Постоянного названия она не имела: таблички "Улица Амангельды" то вешали, то снимали - в зависимости от того, кем считался Амангельды Имнанов. Если по радио передавали песню: "Запевайте, горы Ала-Тау, и снега, и льды. Добывать идем в бою мы славу, как Амангельды", - это означало, что он герой освободительной борьбы, и таблички висели, но когда ее передавать переставали, значит, он опять становился буржуазным...
Александр Чудаков
«Тот новый год начался для нас с ланча. Традиционное празднование с его ночным обжорством, слегка натужным оптимизмом и обреченными на провал планами всегда казалось нам сомнительным поводом для веселья.»«Чеки здесь не принимаются и квитанции не выдаются – сборщики трюфелей не имеют никакого желания поощрять дурацкие затеи правительства под названием "подоходный налог"»«Эта дорога ведет в Экс, в конце превращаясь в самую красивую улицу во всей Франции. Кур-Мирабо прекрасна в любое время...
Питер Мейл
Помню как-то в Салониках мы ждали сигнала светофора, чтобы перейти улицу. Загорелся зеленый, человеческая масса тронулась, и я почувствовал, что меня несет вместе со всеми. Мне оставалось только переставлять ноги и приближаться к противоположной стороне улицы. Я хочу сказать, что если все идут в одно и то же место, то кому-то одному сложно не идти вместе со всеми - даже если он этого не хочет.
Старец Паисий Святогорец
Конечно, все время, пока я буду заниматься, я не перестану дышать или двигаться. Но это не значит, что я буду жить. Вот ведь когда я сплю, я тоже дышу, но я же не живу. Когда я говорю "жить", тетя Полли, я имею в виду, что я могу делать то, что хочется. Ну, там, играть на улице, читать про себя, лазить по скалам, болтать с Нэнси или со старым мистером Томом в саду, или узнавать все, что можно о домах, и обо всем другом на этих просто потрясающих улицах, по которым я вчера проехала. Вот, что я...
Элинор Портер
* * *Грубым дается радость.
Нежным дается печаль.
Мне ничего не надо,
Мне никого не жаль. Жаль мне себя немного,
Жалко бездомных собак.
Эта прямая дорога
Меня привела в кабак. Что ж вы ругаетесь, дьяволы?
Иль я не сын страны?
Каждый из нас закладывал
За рюмку свои штаны. Мутно гляжу на окна.
В сердце тоска и зной.
Катится, в солнце измокнув,
Улица передо мной. А на улице мальчик сопливый.
Воздух поджарен и сух.
Мальчик такой счастливый
И ковыряет в носу. Ковыряй, ковыряй, мой...
Сергей Есенин
Пленка Реальности подается и прогибается, как перемычка под давлением, а стрелка манометра все скачет вверх. Она стремится к НОВА. Остались минуты. Жженый металлический запах межпланетной войны на сырых полуденных улицах, простреливаемых оглушительным стеклянным шквалом вражеского зенитного огня. Он рассеялся в серость, скользя меж светом и тенью по зеркальным улицам и лужам теней. Да, он учил уму-разуму простаков. Уилли Шпиком звали его, помимо прочих прозвищ; синдикаты всленной нащупывали...
Уильям Берроуз
Город затягивает, засасывает. В городе надо учиться не умению находить дорогу, а умению заблудиться, говорит Беньямин. И добавляет: «Я поздно научился этому искусству». Город огромен, неисследим. Даже там, где незачем приставать к прохожим с вопросами, где всё исхожено и знакомо, вдруг окажется неизвестная улица, а там переулки, дворы, тупики, строительные площадки, и уже не знаешь, куда ты попал. Указатели, которые никуда не приводят, таблички с названиями улиц словно на незнакомом языке....
Борис Хазанов